Олег Мухин - Человек: 3. Автор
– Кто же это звонил-то ему, чёрт побери?
Да, энигма так энигма. Главное дело, всё сразу же изменилось. Директор стал тише воды, ниже травы. Словно ему его самая любимая любовница в ушко пошептала. Нет, какая, на фиг, любовница, он уже давно, наверное, забыл, что такое сладкий секс (секс на стороне для него – утечка информации) – одни лишь деньги в голове да власть – Софья Власьевна. Возможно, кто-то из «восьмёрки» звякнул. Должен ведь у них быть
Генеральный. Директор лишнее наболтал, собирался со мной покончить, а тут форс-мажор образовался, отпускать приходится. Но зачем? Это вопрос вопросов. Они ни пылинки на мне больше не тронули. Волос не упал. Отдали часы, мобильный телефон, банковскую карточку, паспорт.
– Ты пей, пей. Я сейчас закончу и присоединюсь.
Армстронг творил. Ножницы в его руках резали так быстро, будто это был не Юрий Армстронг, а Эдвард Руки-ножницы. Аппликация изображала некий город, по улицам которого ходили нищие и клоуны. А также – люди в тёмных очках и без ртов.
– Как называется? – спросил я.
– «Бессловесная нация», – был его ответ.
– Тогда уж «Слепоглухонемая».
– Можно и так сказать.
– Продолжение серии «Животные»?
– Да, но я решил усложнить концепцию. Будет шестнадцать картин. Квадрат – четыре на четыре. Типа паззла. Нужно только «мальчик-девочку» вырезать. При определённой расстановке получится одна большая картина, составленная из шестнадцати малых.
– Ого! Интересно. Поэтому ты не продал «Гитлерюгенда»?
– Именно. Звонил какой-то кадр с восточным акцентом, по-русски плохо говорил. «Папа» ему нужен был то ли, чтобы на него молиться, то ли чтобы расстрелять. Я не разобрал.
– Ха-ха-ха! Ладно, садись, давай тяпнем.
На газете стояли Юркины угощения: бутылка «Коктебеля» – три звёздочки – и, грубо нарушая этикет, банка бычков в томате. Я уже немного насосался янтарного напитка, отчего чувствовал умиротворение в душе. Юрка стал меня догонять.
– Как сериал? За время моего отсутствия что-то произошло? У Учителя от лобстеров заворот кишок не случился?
– Что ты! Совсем неожиданный поворот! Представь, к помойке подруливает «Дьяболо», из него выскакивает Валерка, снимает свою фирменную рубашку с крокодилом, стоимостью полторы штуки «вечно-зелёных», кладёт её на край мусорного бака, ну, чтобы не запачкаться, и со словами «кормилец ты мой» начинает в нём ковыряться. Ёханый бабай! И это всё в прямой трансляции. Офигеть!
– Реально умом тронулся?
– В дурку увезли.
Армстронг опрокинул рюмку, закусил кусочком рыбы, лежащим на кусочке хлеба. Я отметил про себя, что родимое пятно у него на лице вроде как увеличилось.
– Сейчас как раз должны о новом сезоне рассказывать, – сообщил он. – Поглядим?
Армстронг включил телевизор. С экрана на нас посмотрел Дмитрий Нагиев.
– А Малахов куда делся? – спросил я.
– Не выдержали нервы у Андрюши, Нагиев-то покрепче будет, – сказал Юрка.
Ведущий тем временем знакомил телезрителей с пятой кандидатурой. Теперь это была женщина. Впервые за три с половиной года. («Валентина Терешкова», – пошутил я.)
Бывшая инженер-технолог. Пятидесяти пяти лет. Нашли её в Чехове на загородной свалке. Лицо ведущего сменила фотография потенциальной жертвы. Улыбающаяся беззубая алкоголичка, грязная, как свинья, одетая в дырявое мужское пальто. На голове – бейсболка с сильно истёртыми, но пока ещё видными буквами «NY». На одной ноге – ботинок, на другой – туфля. Разного цвета.
Нагиев вновь возник на экране для того, чтобы сказать:
– Дамы и господа! Добро пожаловать в супершоу «От бомжицы до царицы». В самое крутое шоу канала «Тет-а-тет». Елене вставили зубы, сделали подтяжку лица, эпиляцию, подстригли и покрасили волосы и так далее, и тому подобное. В общем сейчас вы увидите, что у нас получилось. Прошу. Найдите десять отличий…
Но на Елену Прекрасную нам поглазеть не довелось, потому что передача резко прервалась, и перед нами предстал Директор, сидящий на фоне огромного триколора за дубовым письменным столом. Директор сделал росчерк авторучкой, оторвался от бумажки и сухим монотонным голосом заявил:
– Уважаемые сограждане. Мной только что подписан приказ об отстранении от занимаемой должности начальника МЧС. За безграмотные действия, чуть было не приведшие к катастрофическим последствиям как в России, так и за её пределами. Растение-мутант, появившееся в районе падения Тунгусского метеорита, наконец уничтожено. Благодаря нашим доблестным воинам, а также героизму и мужеству лично министра обороны. Который, в связи с успешным завершением операции, удостоен золотой звезды героя. Мы скорбим по без вести пропавшим нашим соотечественникам и гражданам Европы и Америки и выражаем соболезнования их близким и родным.
Завтрашний день в стране я объявляю траурным.
Директор исчез, а симфонический оркестр стал наигрывать какую-то печальную музыку. Я выключил «чёртовый ящик».
– Знаю я его «вовек не забуду». Надо уезжать, Юра, пока не поздно. Он до меня доберётся, как пить дать. На вот, возьми.
– Что это?
– Деньги.
– Зачем так много?
– На поддержку искусства. А это – вторые ключи от квартиры. Приглядывай за ней. А захочешь – переезжай.
– Обыскивали?
– Вверх дном перевернули.
– Мне тебя будет не хватать, Дэнни.
– Мне тебя тоже. Сохранил?
– А как же. Сейчас… На, держи.
Юрка протянул мне флэшку.
– Опубликуешь?
– Конечно. Давай на посошок.
Я посмотрел на Армстронга. Подумал, что вот мы сейчас последний раз с ним выпьем и я уйду, а он останется сидеть в этом пыльном душном кубе однокомнатной «хрущёвки», будет пыхтеть своим кальяном и пытаться, так же как и я, в одиночку бороться с системой. И ещё я подумал, что родимое пятно у него на щеке точно увеличилось.
21
– Верю ли я в бога? Конечно. Как и всё взрослое население планеты. Правда, как и все остальные, я никогда не видел самого главного бога, хотя о нём слышал. В основном общаюсь с богом рангом пониже – с длинноволосым, лобастым. Но и с более мелкими богами сталкиваться приходилось не раз.
– Вы имеете в виду… – девушка нахмурила бровки, явно не понимая, о чём идёт речь.
– Я говорю о МакКинли, Франклине, Гранте, Джексоне и прочих всяких линкольнах и вашингтонах. Что же касается детей, то и они верят. Кто в Санта-Клауса, кто в Деда Мороза, кто в Питера Пена, кто в Пэппи Длинныйчулок, кто в Карлсона, который живёт на крыше. Кстати, недавно американские астрономы обнаружили, где на самом деле находится бог. С помощью телескопа «Кеплер» они сфотографировали туманность, расположенную на расстоянии 75 миллионов световых лет от Земли, очень напоминающую собой святой лик. Так что 75 миллионов световых лет, и мы у цели. Рукой подать. А мы всё жалуемся, почему до нас нет дела богу. Вон оно почему, оказывается.
– Вы всё шутите, пан Меркурьев, а разговор у нас о серьёзных вещах, – сказала с улыбкой девушка, делая ударение на слове «пан». – Мы же серьёзная корпорация, и тема у нас сегодня серьёзная – «Кто такой Дэн Меркурий?».
Денис никак не мог избавиться от ощущения дежа вю. Подобное интервью состоялось несколько недель назад. Журналистка была та же, вопросы примерно такие же, ответы – схожие. Интервьюируемый, правда, был другой. Но если нацепить на нос очки с сильными линзами, влезть в белую рубашку, повесить несколько фотографий на стену и усесться в кресло-трон с высокой спинкой, то почти не отличишь. Ситуации аналогичные.
– Я внимательно прочла ваш роман, – продолжила щебетать журналистка, – и выяснила следующее. Похоже, вы очень скептически относитесь к человечеству. Насмешки в нём, как здесь и сейчас, у вас сплошь и рядом. Сарказм, даже цинизм, присутствуют на каждой странице произведения. Вы настолько сильно и зло критикуете общество, что задаёшься вопросом, а не инопланетянин ли вы.
– Я часто сам себе задаю этот вопрос. Когда я был маленьким, как и все другие дети, я очень хотел, как можно быстрее, повзрослеть. Мне казалось, мир взрослых это нечто интересное, удивительное, увлекательное. Мир взрослых правильно организован, он то, куда мне надо стремиться. Я думал, что за долгие годы своего существования мир взрослых стал совершенным, люди придумали идеальные правила совместного проживания, совместного поведения. Оказалось – всё не так, я обманулся в моих ожиданиях. Мир взрослых ошеломил меня своей жестокостью, своей ненавистью, своей безнравственностью, своим идиотизмом. Я очень плохо воспринимаю этот мир. Поэтому и разношу его в пух и прах.
– Это слишком легко – просто смеяться над человеческим обществом. Такая позиция весьма удобна; мол, я тут совершенно не причём, это всё вы натворили. Гораздо труднее, попробовать что-то сделать самому, попробовать изменить мир к лучшему. Вы так не считаете?
– Задача писателя – показывать людям их белые и чёрные стороны. Тем самым я уже пытаюсь изменить мир. Раньше нам обещали коммунизм, и я в него верил. Сейчас не верю ни во что. Но, не исключено, что если мне предложат конкретную программу улучшения человеческого общества с подробным планом, как это реально сделать, я перестану заниматься писательством, а буду работать на осуществление этой программы. Потому что это эффективнее, чем сочинение книжек.
